Поэзия, которой не хватает всем

28 октября 2009

Безусловно, наша страна отнюдь не объект, но и активнейший субъект такого, сотворенного с ней действия. И русская поэзия — не сторонний свидетель в ней и с нею происходящего.

А вот фрагмент стенограммы 1958 г.: «Товарищи, наша страна идет к великому подъему. Мы все идем навстречу XXI съезду партии, на котором будут названы цифры, о которых мечтал Ленин — цифры о том, как мы будем перегонять капиталистический мир. Все люди во всем мире, на всех континентах — в Европе, Азии, Африке — все взоры лучших людей обращены к нам. И вот в этой обстановке этот мерзостный, отвратительный случай. Он нас сегодня лихорадит и идет вразрез тому, что происходит в мире» (Зелинский, 1988, с. 49-50).

И в этой же стенограмме слова, сказанные хорошим писателем, имя которого нет смысла здесь приводить: «Мне особенно понравилась та вторая часть выступления т. Семичастного в его выступлении на Пленуме, когда он говорил о том, что надо превратить Пастернака из эмигранта внутреннего в эмигранта полноценного…» (там же). Вот уж, действительно, говоря строкой предлагаемого к изгнанию поэта: «Зал затих, я вышел на подмостки»…

Думается, во всей этой истории, произошедшей в нашей стране с романом в прозе и стихах Бориса Пастернака, все-таки не столько конкретно само произведение и даже не прямо задетый его автор, — сколько прежде всего вышедшая на площадь Поэзия, оказалась не обделенной вниманием.

Здесь надо вспомнить о «Площади Маяковского» — феномене не только русской поэзии 1960-х, но и истории советского мировидения — этом, можно сказать, физически воплощенном «краеугольном камне» всей культуры той поры.

Многие авторы литературных, кинематографических, всех-всех других видов творчества, составивших славу искусства шестидесятых, возможно, так ни разу «биографически» и не были на «площади Маяковского» в те два-три сезона (весна — осень начала 1960-х), на протяжении которых она существовала. Но их самих в главном для их биографии — художественном — качестве, возможно, и не было бы, не свершись тогда эта площадь. Доказательства данного тезиса автор может предъявлять, опираясь не на слабо представленный в нашем искусстве и критике (хотя «устно» и широко известный) феномен «Маяковки», касательно которого, конечно же, точек зрения может быть высказано множество, но более всего по вышезаявленной — теоретической — причине.

Поэтому стоит обратиться к другому — неиндивидуалистическому — концепту поэзии, имевшему не единожды быть и торжествовать в истории европейской цивилизации, в том числе находящему яркое и полное воплощение уже в Новое время, когда неаполитанец Джамбаттиста Вико создает исполненные великих прозрений «Основания новой науки об общей природе наций». В частности, говоря его собственными словами, он «открывает новые исторические основания Астрономии и Хронологии, двух глаз Истории, а тем самым и основания Всеобщей Истории, до сих пор не существовавшие», где «посредством основания Языков… открывает новые основания Поэзии, Песни, Стиха и показывает, что и первые, и вторые необходимо возникали из природы, единообразной у всех первых наций» и что «Человеческий Образ Правления», «как оказывается, бывает народным и монархическим», а также и то, что «с обмана или насилия, как воображали себе до сих пор, вообще не могли начаться нации» (Вико, 1994, с. 494, 496).

Страницы:

Автор: В. Н. Максимов

Киновед, член Союза кинематографистов России, член Союза литераторов России, кандидат философских наук, старший научный сотрудник НИИ искусствознания, Заслуженный тренер России по синхронному плаванию.

Комментариев пока нет.

Оставить комментарий

Сообщение